Писать об этой Даме, законодательнице мыслящего Петербурга последних лет перед чудовищным октябрьским вихрем - очень и очень трудно. Трудно начинать. Трудно – понимать. Трудно - подыскивать слова для подлинного написания самых характерных черт, но самое магическое, самое удивительное: трудно остановиться.. закончить, завершить очерк. Повествуя и далее о ней: женственной, пленительной – иногда ее называют «пронзительной», иногда «акварельной» - только с одной точки зрения, была бы неточна, не права, необъективна. В ней, Зинаиде Николаевне, за весь ее жизненный путь, сложный, недопонятый, а то и вовсе - не понятый почти никем из пристрастных современников ее, было будто бы сразу несколько человек, несколько граней, несколько жизней.От юности и до смерти. Как уловить их, как правильно описать, как отразить неповторимость, какими словами, строками, буквами, точками? Каким стилем, слогом?
О ней, «зеленоглазой наяде, сатанессе, русалке, «дьяволице с лорнетом», никак нельзя было писать только чисто по – женски. Ее острый, критичный ум не потерпел бы тонкого кружева и излишней теплоты словоплетений.…
